27 октября 2021
В последние годы наблюдается рост преступлений, связанных с мошенничеством. Мошенничество — это, само по себе, не очевидное преступление. В частном случае всегда можно сослаться на гражданско-правовые отношения и отправить человека искать правду в суде. Если читать ст. 159 Уголовного кодекса РФ, то мошенничество — это хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием. Но, к сожалению, в практике заявить о мошенничестве и добиться его официального признания — это две разные вещи. Большой вал преступлений данной категории скрывается правоохранительными органами в материалах проверок, по которым принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела. Так называемые «отказные» или «материалы об отказе в возбуждении уголовного дела». Если с очевидными преступлениями, такими как: убийство, разбой, грабеж, изнасилование и т.д., у следственных органов нет возможности поиграть, то с мошенничествами дело стоит совсем по-другому. Здесь всегда можно сослаться на гражданско-правовые отношения и отказать в возбуждении уголовного дела. Зачастую бремя доказывания, что было совершено мошенничество ложиться на самого потерпевшего.
А почему так происходит? На этот вопрос одновременно легко и тяжело ответить. Лично мое мнение — это связано с тем, что лицо, осуществляющее проверку, сообщения о преступлении относит к органу дознания и неправомочно принять решение о возбуждении уголовного дела. К органу дознания (в классическом понимании) относятся оперативные службы и служба участковых уполномоченных. Орган дознания осуществляет сбор материала проверки. И все, что может сделать сотрудник органа дознания — это составить мотивированный рапорт об обнаружении признаков состава преступления и направить материал проверки для принятия решения в следственные органы. И в этом месте начинаются чудеса. Внутри подразделения (ОВД, УВД) материал проверки передается по рапорту, который никак и нигде не регистрируется. Следствие, порой может просто сказать, что мы этот материал брать не будем и у исполнителя ничего не остается, как принять решение об отказе в возбуждении уголовного дела. А порой, следствие берет данный материал и на следующий день тебе его возвращают с документом (рапорт, сопроводительное письмо), в котором указан ряд недостатков. Как правило, указываемые недостатки касаются доказывания вины подозреваемого, а не наличия состава преступления. Следует отметить, что согласно ч. 2 ст. 140 Уголовно-процессуального кодекса РФ уголовное дело возбуждается при наличии достаточных данных, указывающих на признаки преступления. То есть рассмотрение сообщения о преступлении в рамках материала проверки в порядке ст. 144—145 Уголовно-процессуального кодекса РФ проводится до наличия сведений о признаках состава преступления. А не как любит следствие, чтобы в рамках материала проверки еще была собрана и вся доказательственная база на лицо, совершившее преступление. Почему же следственные органы себя так ведут и им за это ничего не бывает? Очень просто. Статистика. Некомплект следственных подразделений. Не буду рассматривать вопрос некомплекта. Сам по себе он очень широкий и о нем можно написать отдельную статью, хоть я там и не работал. Но в следственных органах, по крайней мере в Москве, катастрофический некомплект. Согласно официальной статистике две трети совершаемых преступлений — это преступления имущественного характера. Из этих двух третьих — 50% приходиться на преступления, совершенные дистанционным способом. Остальные — это иные имущественные преступления, в которые также входят мошенничества. Вот в таком массиве их получается не так много и проблемой они не являются.
Расскажу историю, как в статистике официально появилась такая большая цифра по преступлениям, совершенным дистанционным способом. Данный вид преступлений, на самом деле, существовал уже очень давно. Еще в 2008 году задерживали таких первопроходцев. Но время идет, техника развивается, жулики умнеют. Количество преступлений растет, а вместе с ростом преступлений возрос и рост общественного возмущения. До появления в ноябре 2017 года нового Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 No 48 (ред. от 29.06.2021) «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» эти преступления квалифицировались, исключительно, как мошенничество. Но этот пленум все поменял, обязав часть таких преступлений квалифицировать по п. «в, г» ч. 3 ст. 158 Уголовного кодекса РФ. А это уже, тяжкий состав преступления. Вслед за пленумом выходит Приказ МВД России от 03.04.2018 No 196 «О некоторых мерах по совершенствованию организации раскрытия и расследования отдельных видов хищений», который обязывает, практически в дежурные сутки, по преступлениям данной категории возбуждать уголовные дела. И после этого, в первый год в статистике рост преступлений показал просто космические цифры. Я думаю, что руководство этого просто не ожидало. В последующие годы также шел рост. Одна из причин роста в последующие годы — это то, что в первый год не все руководитель территориальных органов осознали серьезность ситуации и продолжали по старинке скрывать преступления.
Теперь представьте, что точно такая же проблема висит в вопросе мошенничеств. Поэтому, руководители поддерживают следственные органы в вопросе не возбуждения уголовных дел данной категории. Ведь, если возбуждать дела по всем сообщениям данной категории, то эти дела расследоваться не будут, так как просто не кому. Они будут собираться и ложиться в отрицательную динамику отдела. Следствие будет заниматься только возбуждением и складированием уголовных дел. Оценка деятельности происходит по направленным делам в суд. Если, то немногое следствие перестанет направлять дела в суд, то отдел просядет в статистике и начальник получит мягко говоря по «шапке». Еще здесь на помощь руководителю отдела и следствию приходит позиция Прокуратуры, которая во всем видит гражданско-правовые отношения. Не знаю какой у них интерес, но это так. Вот я и подвел свою статью к мысли о том, что простые люди, из-за неграмотной статистической политики МВД, становятся жертвами статистики.
